Карлос Ильич Рамирес, прозванный «Шакалом», — легенда левого подполья 1970-х годов. Борец с капиталистическими порядками приобрел всемирную славу после террористического акта: захвата заложников в штаб-квартире Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК) в Вене. В руках сторонника Маркса и Ленина оказались 11 министров, и в итоге полиция выполнила все условия похитителя. В эксклюзивном интервью РИА Новости Карлос Ильич Рамирес, отбывающий пожизненный срок во французской тюрьме, рассказал о причинах крушения Советского Союза, исламском терроризме, Кубинской революции и Владимире Путине.
Ильич — это не отчество, а имя. Отец Карлоса, преуспевающий венесуэльский адвокат, был большим поклонником «вождя мирового пролетариата» и назвал троих своих сыновей Владимиром, Ильичом и Лениным. Карлос учился в Москве, в Университете дружбы народов, но бросил учебу и уехал в Европу, где познакомился с левыми радикалами.
Разочаровавшись в советском варианте коммунизма, Шакал сосредоточился на национальных движениях в развивающихся странах. Постепенно политические идеалы революционера менялись. Примкнув к палестинским боевикам, Карлос отказался от свойственного коммунистам атеизма и перешел в ислам. Свое прозвище он получил после того, как при обыске в номере отеля в его вещах был найден роман Фредерика Форсайта «День Шакала». В 1994 году французские спецслужбы арестовали Карлоса по обвинению в террористических актах, совершенных в Париже.
Международный террорист Ильич Рамирес Санчес на рисунке из зала суда в Париже.
28 марта 2017 года © AP Photo / Eliza Parmentier
Распутывание связей радикала растянулось на десятилетия. Шакала приговорили к нескольким срокам пожизненного тюремного заключения. Последний процесс по одному из его многочисленных дел завершился только в конце 2017 года.
Тюрьма не изменила Карлоса: он по-прежнему верит в то, что главная причина бедствий на планете — это политика США.
— Президент США Дональд Трамп признал Иерусалим столицей Израиля. Что вы думаете по этому поводу?
— Я — венесуэлец по крови родителей и палестинец по крови, которую я пролил за освобождение Палестины. Я и венесуэлец, и палестинец — одновременно. Хочу напомнить моим братьям, моим сестрам, моим детям-палестинцам, что борьба не окончена, что все продолжается, что борьба завершится победой. Потому что страх — он не на нашей стороне. Посмотрите на молодых мужчин-палестинцев, на женщин, на тех, кто выходит на улицы: как их много, они протестуют, они не сдаются! И никогда нельзя забывать, что миллион палестинцев родился за пределами Палестины. Подумайте об этих беженцах, которые вернутся, которые имеют право на свою землю. Я надеюсь дожить до того, чтобы увидеть Палестину свободной для всех — и для евреев, и для арабов.
— Как противостоять исламскому терроризму?
— Война — это террор, война — это терроризм. Западные империалистические страны ведут борьбу против мусульман. Миллионы мусульман гибнут повсюду. Так что терроризм существует, но это государственный терроризм, терроризм со стороны западных государств — и он убивает миллионы.
Самый главный террорист — это США. Это гораздо серьезнее.
Есть только один способ остановить то, что вы назвали исламским терроризмом, — признать права мусульман и, главное, устранить те лицемерные режимы, преступные и очень разбогатевшие на нефти, добытой в пустынях Аравии, эвакуировать все захватнические силы с территории арабских стран. Тогда мир и счастье придут на эти земли. Границы большинства арабских стран были прочерчены империалистами — прежде всего британскими. А вслед за ними пришли американцы.
Мусульмане должны быть свободны, и с иностранным присутствием на исламских землях нужно бороться. Хуже всего то, что эти империалистические страны вторгаются, убивают, совершают массовые убийства во имя демократии и прав человека. Но где она, демократия? Во Франции, в стране, где произошла Великая французская революция, люди не ходят на выборы. А еще голоса большинства граждан не учитываются на выборах в парламент. Какая же это демократия? Во Франции нет прямой пропорциональной системы, чтобы каждый голос имел значение, а такая система необходима.
— Вы были воспитаны в христианской культуре, но затем обратились в ислам. Почему?
— Меня воспитывали в атеистической среде. Бог? Что такое Бог? Это как Сталин? Но потом у меня возникли сомнения в атеизме, который мне внушали.
В католической религии, господствующей в Венесуэле, мало хорошего. Есть такие религии, которые даже не религии, а просто системы угнетения, лжи и манипуляции, и это распространено повсюду. Такие элементы можно найти во всех верованиях. Посмотрите, что сейчас происходит. Есть, например, фанатики-буддисты. Буддизм вовсе не религия любви и мира! Они нападают на бедных мусульман. Это происходит в Мьянме.
Разница между христианством и исламом в том, что ислам — это логическое следствие из христианства.
Это его продолжение. Не стоит упускать это из виду. Если вы прочитаете Тору, Новый Завет, Коран друг за другом, то убедитесь: одно — продолжение другого! И в самом конце мы будем все вместе.
— На Кубе до сих пор строят социализм. Как вы оцениваете их успехи?
— Я никогда не был на Кубе по личным причинам. Но кто такие мы, все люди мира, чтобы давать советы кубинцам? Они совершали ошибки и еще, может быть, совершат. Но Куба — независимая (выделяет это голосом. — Прим. ред.) и социалистическая страна. И за это ее следует уважать.
Школьники на муниципальных выборах в Гаване © AP Photo / Ramon Espinosa
Это кубинцы должны давать советы всему миру. Можно сказать только одно: браво! Следуйте дальше! Да здравствует Фидель Кастро! Да здравствует Че Гевара! Да здравствует революция!
— Мечтаете ли вы об освобождении? Что бы вы сделали, если бы обрели свободу?
— Да, я мечтаю об освобождении. Но не могу сказать, что бы я сделал: Франция не освободила меня. Только я не тюремный заключенный Франции, а тюремный заключенный американского империализма. У меня на родине, в Венесуэле, у власти Мадуро — истинный боливарианец, хотя в стране есть коррупция. Если бы я был свободен, то предложил бы свой опыт, чтобы очистить мою страну от коррупции.
— Кого вы уважаете из современных политиков?
— Это деликатный вопрос. Не так и много политиков в мире, кого я бы уважал. Но, разумеется, это товарищ Путин.
В моей части мира — конечно, Рауль Кастро. Куба — независимая страна.
Рауль Кастро был бок о бок с Фиделем. Надеюсь, он продолжит ту же линию. И заслуживают уважения китайские руководители, выведшие страну из нищеты, так что КНР вскоре станет первой державой в мире — политически, экономически и даже культурно.
И Уго Чавес, который скончался, — он был экстраординарным человеком. Тоже совершал ошибки, но это неизбежно. Однако он дал пример всем странам Латинской Америки. Есть вещь, которая напрямую касается моего дела: Чавес разорвал дипотношения с Израилем. Ни одна арабская страна не отважится на это.
— Россия больше не строит социализм, но все равно находится в конфликте с Западом. Почему так?
— Россия — не типичная капиталистическая страна. После СССР там был дикий капитализм, людей лишили их собственности, зачастую омерзительные выходцы из партии набивали себе карманы. Люди, у которых не было ничего, стали миллиардерами. Миллиардерами! В долларах! За счет собственности советской системы.
Но пришел товарищ Путин и начал вычищать все. Российский капитализм — это государственный капитализм. В то же время и частный, но главным образом государственный. И по этой причине он не абсолютно такой же, как в странах Запада. Но теперь конфронтация России и Запада не имеет ничего общего с идеологией — это геополитическая конфронтация.
Страны Латинской Америки начали борьбу за независимость, опираясь еще на поддержку царской России, — этот колониализм был побежден с помощью Российской империи. Хочу напомнить о Франсиско да Миранде, боровшемся за независимость Венесуэлы. Он получал помощь от России. И она шла не только от режима, но и от самого народа. И это то, чем мы обязаны России — даже и императорской.
— Как вы объясняете падение коммунизма?
— В начале октября 1968 года я приехал в СССР. Увидел, что есть проблемы. Еще до этого слышал о коммунизме и социализме — и вот увидел советское государство. Это был полицейский режим, пропаганда была чрезмерной, а у правительства дела шли не особенно хорошо.
Советская система пала из-за того, что партия обветшала.
Поэтому, когда объявили перестройку, поначалу казалось, что это здорово. Но не следовало избавляться от социализма. Вдобавок заговорили о гласности, и действительно нужно было перестать говорить неправду и признать ошибки, нужна была позитивная конструктивная критика вместо культа личностей Ленина и Сталина. Но пришел новый генеральный секретарь-оппортунист.
Бюсты видных политических деятелей на "Аллее Правителей" ХХ века в Москве. © РИА Новости / Сергей Пятаков
И все закончилось тем, что прибыл молодой полковник КГБ из Ленинграда и восстановил политическую систему СССР (без социализма — увы, его нет, я жалею об этом), чтобы Россия могла быть могущественной державой.
