Последние крупные теракты в России — взрыв в Санкт-Петербурге и резня в Сургуте — произошли в 2017 году. Сейчас активность террористического подполья на Северном Кавказе выражается в единичных и отчаянных нападениях на силовиков, но расслабляться не стоит. Экономические и политические причины радикализации населения не устранены, методы федеральных и местных властей зачастую топорны и неэффективны, а вербовщики работают с другой целевой аудиторией, предупреждают эксперты.
Вооружённые группировки, закалённые в боях амиры, лесные блиндажи и схроны оружия практически ушли в прошлое. На смену им пришли законспирированные ячейки ультрарадикалов, чаще всего созданные с целью совершения одного нападения под брендом «Исламского государства» (запрещено в России), рассказали 30 января эксперты на круглом столе «Стоит ли ожидать новых волн радикализации на Северном Кавказе? Можно ли их предотвратить?». В ходе мероприятия Центр анализа и предотвращения конфликтов (CAPC) представил результаты полевых исследований состояния террористического подполья на Северном Кавказе и в других регионах РФ. На мероприятии присутствовали программный директор международной правозащитной организации Human Rights Watch Татьяна Локшина, директор CAPC Екатерина Сокирянская, руководитель программы «Горячие точки» правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов и др.
Выводы, которые сделали эксперты, неутешительны: несмотря на очевидное снижение террористической активности в РФ, уровень угрозы остаётся достаточно высоким. При этом не устранены социально-политические факторы, почти 25 лет питавшие противостояние на Северном Кавказе, — нарушение прав человека, социальное неравенство и коррупция, отсутствие социальных лифтов для талантливой молодёжи. Принимаемые местными и федеральными властями меры профилактики распространения терроризма зачастую неэффективны и сводятся к дежурным просветительским мероприятиям и созданию ручных и неавторитетных общественных организаций. В то же время целевая аудитория вербовщиков расширилась за пределы Северного Кавказа — теперь исламский радикализм распространяется и в других регионах страны, в том числе тех, где большинство населения не исповедует ислам. А основная «группа риска», подверженная влиянию пропаганды исламского радикализма, существенно помолодела: в основном это образованные, внешне успешные люди, не обязательно выходцы из республик Северного Кавказа или постсоветских республик Средней Азии.
В случае если на место фактически уничтоженного «Исламского государства» придёт другая структура, обладающая серьёзными организационными и финансовыми возможностями, Россию может накрыть очередная волна террора, опасаются эксперты.
Говоря о причинах распространения исламского радикализма в России, автор доклада Екатерина Сокирянская отметила, что мусульманской общине свойственно чувство сопереживания гибели единоверцев в Сирии, которые зачастую не входят в какие-либо вооружённые формирования, воюющие с алавитским режимом Башара Асада.
«Жертвы среди сирийских мусульман не могли не вызвать сочувствие на Северном Кавказе. После грамотной обработки сопереживание убийству единоверцев и чувство справедливости толкают часть молодёжи на путь радикализма», — пояснила она.
Государственная пропаганда в национальных республиках, по мнению Сокирянской, напоминает идеологическую работу в позднем СССР, что малоэффективно по сравнению с проповедями авторитетных духовных лидеров.
«В Ингушетии исламский проповедник Хамзат Чумаков отговорил десятки людей ехать в Сирию и примыкать к радикальным группировкам. Он просто напоминал, что правоверным следует избегать тех мест, где среди мусульман присутствует фитна (раздор, разногласия, раскол. — News.ru). Этот аргумент оказался эффективнее, чем государственная пропаганда», — указала Сокирянская.
Что касается структуры организации террористического подполья, то за последние годы она сильно трансформировалась. Если раньше в России действовала развитая сеть, координируемая зачастую из-за рубежа, то после массового оттока радикально настроенных мусульман в Сирию развитые подпольные структуры сменили «одинокие волки». Основные связи с ближневосточными странами, установившиеся ещё во времена «Имарата Кавказ» (запрещённая в России организация), оказались разрушены. Но «одинокие волки» всё-таки не одиноки — радикальные пропагандисты строят так называемый виртуальный халифат удалённо, но структурированно.
Деятельность эмиссаров, работающих с целевой аудиторией в России, изменилась, рассказал корреспонденту News.ru участник круглого стола, старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Ахмет Ярлыкапов.
«До 2017 года они вербовали значительную часть россиян в режиме „офлайн“, то есть вне Сети. При этом вербовщики работали „челночным“ способом — приезжали на Северный Кавказ из других регионов, проводили свою работу и уезжали, — отметил Ярлыкапов. — Сейчас существенно возросла роль Интернета, основной целевой аудиторией вербовщиков стала молодёжь, а основным языком коммуникации — русский».
Вербовщики — это в основном бывшие граждане России и бывшего Советского Союза, проживающие за границей — в Турции или Европе, заключил эксперт.
